Хронологический список патриархов русской православной церкви. Меры относительно церковного управления

Церковная реформа Петра I

Государь Петр Iжил в такое время, когда России невозможно было оставаться на прежней избитой дороге и надобно было вступать на путь обновления.

Видное место среди преобразований Петра занимает Духовная реформа. Петр прекрасно знал историю борьбы за власть своего отца с патриархом Никоном, ему также было известно отношение Духовенства к его преобразованиям. В это время патриархом в России был Адриан. Отношения между Петром и патриархом были явно натянутыми. Петр отлично понимал стремление церкви подчинить себе светскую власть - это и обусловило те мероприятия, которые были проведены в этой сфере. В 1700 г. умер патриарх Андриан, но царь не спешил с избранием нового патриарха. Руководство делами церкви было передано рязанскому митрополиту Стефану Яворскому.

Положение русской церкви было сложным. С одной стороны раскол, с другой – наплыв иноверцев-иностранцев. «Петру пришлось начать борьбу с раскольничеством. Раскольники, владея большими богатствами, отказывались принимать участие в общих повинностях: поступать на службу, военную или гражданскую. Петр нашел решение этому вопросу - он обложил их двойным налогом. Раскольники отказались платить - разгорелась борьба. Раскольников казнили, ссылали в ссылку или пороли». Петр стремился полностью подчинить церковь государству. Он начинает ограничивать права церкви и ее главы: был создан совет епископов, а затем в 1721 г. был создан Святейший Синод, ведавший делами церкви. Президентом Синода был назначен Стефан Яворский. «По указу от 25 января 1721 г. Синод был основан, а уже 27 января, заранее созванные члены Синода принесли присягу и 14 февраля 1721 г. произошло торжественное открытие. Духовный регламент, для руководства деятельностью Синода, был написан Феофаном Прокоповичем и исправлен и одобрен царем».

Духовный регламент - это законодательный акт, определявший функции, права и обязанности Синода, его членов по управлению Русской православной церковью. Он приравнивал членов Синода к членам других государственных учреждений. Согласно “Духовному регламенту”, в состав синода должно было входить 12 человек – президент, 2 вице-президента, 4 советника, 4 асессора и секретарь. Все они назначались царём из духовных лиц. Не менее трёх из них должны были быть епископами. Синод был поставлен в один ранг с Сенатом, выше всех остальных коллегий и административных органов. Синоду передавались вопросы: духовного суда (по преступлениям против веры и благочестия); цензуры; рассмотрение сектантских учений, с целью доклада государству о допустимости их присутствия в России; испытание кандидатов на епископские звания; надзор за церковным имуществом; защита духовенства перед мирским судом; проверка подлинности завещаний; благотворительность и искоренение нищенства; борьба с различными злоупотреблениями в церковной среде. Управление и организация церкви.

Церковь отныне полностью подчинялась светской власти.

Петр не жаловал ни «белых», ни «черных» монахов. Видя в лице монастырей статью неоправданных расходов, царь решил сократить расход финансов на эту сферу, заявив, что укажет монахам путь к святости не осетрами, медами и винами, а хлебом, водой и работой на благо России. По этой причине монастыри были обложены определенными налогами, помимо этого им надлежало заниматься столярным делом, иконописью, прядением, шитьем и т.д. - всем тем, что не было противопоказано монашеству. В 1701 г. царский указ ограничивает число монахов: за разрешением на постриг теперь нужно было обращаться в Монастырский приказ. Впоследствии у царя появилась идея использовать монастыри как приюты для отставных солдат и нищих. В указе 1724 г. количество монахов в монастыре ставится в прямую зависимость от числа людей, за которыми они ухаживают. В одном их своих увещаний Синод обличал убеждения народа о богоугодности страданий, к которому часто прибегали раскольники. Их детей приказали крестить по православному обычаю. Принявших православия раскольников освобождали от двойного оклада и поборов. Петру не нравилось, что в России много церквей, их изобилием особенно славилась Москва. Царь приказал переписать церкви, указать время их основания, число дворов прихода, расстояние между церквами и лишни упразднить. Синод запретил приносить в церковь личные иконы и молиться перед ними. Во время церковных богослужений указывалось собирать подаяние в два кошелька – в один на церковные нужды, а в другой - для содержания больных и неимущих. По указу Петра богатым запрещалось приглашать духовенство к себе на дом служить вечерни и заутрени, считая это тщеславием. Упразднялись все домашние церкви. С этого времени священник делался слугою государственной власти и должен был ставить интересы ее выше церковных правил. По указу Синода от 26 марта 1722 г. духовным отцам вменялось в обязанность доносить о лицах, признавшихся на исповеди в злом умысле против царя. Священники обязаны были следить, чтобы прихожане посещали церкви в праздники и по воскресениям, в дни рождения и именин царя и царицы, в дни Полтавской победы и Новый год. Желая познакомить русских с другими вероисповеданиями, государь приказал перевести на русский язык лютеранский и кальвинский катехизисы. Иноверцев Казанской губернии, изъявивших желание креститься, велели не брать в солдаты. А когда царю донесли, что новокрещенных татар в Сибири отдали в холопство, он приказал немедленно объявить их свободными. Также, Синод издал указ, где разрешал браки с иноверцами. 10 октября 1723 года вышел важный указ не погребать умерших при церквах, а делать это на кладбищах или в монастырях. Через год были начертаны новые правила о монастырях, которые теперь должны были содержаться своими трудами. Святые мощи и чудотворные иконы для богомольцев помещали у ворот, за пределами ограды церкви. Отныне женские монастыри становились непроницаемыми для посторонних. Для подготовки архиереев в Петербурге и Москве устроили семинарии. В 30 лет желающие могли вступать на испытание в Невский монастырь, через три года принять постриг, проповедовать в Невском монастыре и в соборных церквах, а также переводить книги. Каждый день они должны были н6аходиться 4 часа в библиотеке, изучая учителей церкви. Из числа этих привилегированных иноков выбирали архиереев и архимандритов, которых после Синода утверждал государь.

Таким образом, Петр устранил угрозу покушения духовной власти на светскую и поставил церковь на службу государству. Отныне церковь являлась частью той опоры, на которой стояла абсолютная монархия.

Эпоха Петра Великого в жизни русской церкви полна историческим содержанием. Во-первых, уяснилось и приняло новые формы как отношение церкви к государству, так и церковное управление. Во-вторых, внутренняя церковная жизнь была отмечена борьбой богословских взглядов (например, знакомый нам спор о пресуществлении между великорусским и малорусским духовенством и другие несогласия). В-третьих, оживилась литературная деятельность представителей церкви. В своем изложении мы коснемся только первого из указанных пунктов, потому что второй имеет специальный церковно-исторический интерес, а третий рассматривается в истории литературы.

Рассмотрим сперва те меры Петра I , которыми устанавливались отношения церкви к государству и общий порядок церковного управления; затем перейдем к частным мерам относительно церковных дел и духовенства.

Отношение церкви к государству до Петра I в Московском государстве не было точно определено, хотя на церковном соборе 1666–1667 гг. греками было принципиально признано главенство светской власти и отрицалось право иерархов вмешиваться в светские дела. Московский государь считался верховным покровителем церкви и принимал активное участие в церковных делах. Но и церковные власти призывались к участию в государственном управлении и влияли на него. Борьбы церковной и светской властей, знакомой Западу, Русь не знала (не было ее, строго говоря, и при Никоне). Громадный нравственный авторитет московских патриархов не стремился заменить собой авторитет государственной власти, и если раздавался со стороны русского иерарха голос протеста (например, митрополита Филиппа против Ивана IV), то он не сходил никогда с нравственной почвы.

Петр I вырос не под таким сильным влиянием богословской науки и не в такой благочестивой обстановке, как росли его братья и сестры. С первых же шагов своей сознательной жизни он сошелся с "еретиками немцами" и, хотя остался православным по убеждениям человеком, однако свободнее относился ко многим обрядностям, чем обыкновенные московские люди, и казался зараженным "ересью" в глазах старозаветных ревнителей благочестия. Можно с уверенностью сказать, что Петр от своей матери и от консервативного патриарха Иоакима (ум. 1690) не раз встречал осуждение за свои привычки и знакомство с еретиками. При патриархе Адриане (1690–1700), слабом и несмелом человеке, Петр встретил не более сочувствия своим новшествам, вслед за Иоакимом и Адриан запрещал брадобритие, а Петр думал сделать его обязательным. При первых решительных нововведениях Петра все протестующие против них, видя в них ересь, искали нравственной опоры в авторитете церкви и негодовали на Адриана, который малодушно молчал, по их мнению, тогда, когда бы следовало стать за правоверие. Адриан действительно не мешал Петру и молчал, но он не сочувствовал реформам, и его молчание, в сущности, было пассивной формой оппозиции. Незначительный сам по себе, патриарх становился неудобен для Петра, как центр и объединяющее начало всех протестов, как естественный представитель не только церковного, но и общественного консерватизма. Патриарх же, крепкий волею и духом, мог бы явиться могучим противником Петра I, если бы стал на сторону консервативного московского мировоззрения, осуждавшего на неподвижность всю общественную жизнь.

Понимая эту опасность, Петр после смерти Адриана не спешил с избранием нового патриарха, а "местоблюстителем патриаршего престола" назначил Рязанского митрополита Стефана Яворского, ученого малоросса. Управление же патриаршим хозяйством перешло в руки особо назначенных светских лиц. Нет нужды предполагать, как делают некоторые, что уже тотчас после смерти Адриана Петр решился упразднить патриаршество. Вернее думать, что Петр просто не знал, что делать с избранием патриарха. К великорусскому духовенству Петр относился с некоторым недоверием, потому что много раз убеждался, как сильно не сочувствует оно реформам. Даже лучшие представители древней русской иерархии, которые сумели понять всю национальность внешней политики Петра I и помогали ему как могли (Митрофан Воронежский, Тихон Казанский, Иов Новгородский), – и те были против культурных новшеств Петра. Выбрать патриарха из среды великорусов для Петра значило рисковать создать себе грозного противника. Малорусское духовенство держало себя иначе: оно само подверглось влиянию западной культуры и науки и сочувствовало новшествам Петра I. Но поставить малоросса патриархом было невозможно потому, что во время патриарха Иоакима малорусские богословы были скомпрометированы в глазах московского общества, как люди с латинскими заблуждениями; за это на них было воздвигнуто даже гонение. Возведение малоросса на патриарший престол повело бы поэтому к общему соблазну. В таких обстоятельствах Петр I и решил остаться без патриарха.

Установился временно такой порядок церковного управления: во главе церковной администрации стояли местоблюститель Стефан Яворский и особое учреждение, Монастырский приказ, со светскими лицами во главе; верховным авторитетом в делах религии признавался собор иерархов; сам Петр, как и прежние государи, был покровителем церкви и принимал живое участие в ее управлении. Это участие Петра привело к тому, что в церковной жизни важную роль стали играть архиереи малороссы, прежде гонимые. Несмотря на протесты и на Руси, и на православном Востоке, Петр постоянно выдвигал на архиерейские кафедры малорусских ученых монахов. Великорусское малообразованное и враждебное реформе духовенство не могло явиться помощником Петру I, тогда как малороссияне, имевшие более широкий умственный кругозор и выросшие в стране, где православие вынуждено было к деятельной борьбе с католицизмом, воспитали в себе лучшее понимание задач духовенства и привычку к широкой деятельности. В своих епархиях они не сидели сложа руки, а обращали в православие инородцев, действовали против раскола, заводили школы, заботились о быте и нравственности духовенства, находили время и для литературной деятельности. Понятно, что они более отвечали желаниям преобразователя, и Петр I ценил их более, чем тех духовных лиц из великорусов, узкие взгляды которых часто становились ему на дороге. Можно привести длинный ряд имен малороссов-архиереев, занявших видные места в русской иерархии. Но особенно замечательны из них: помянутый выше Стефан Яворский, св. Дмитрий, митрополит Ростовский и, наконец, при Петре – епископ Псковский, впоследствии архиепископ Новгородский. Это был очень способный, живой и энергичный человек, склонный к практической деятельности гораздо более, чем к отвлеченной науке, однако весьма образованный и изучивший богословскую науку не только в Киевской академии, но и в католических коллегиях Львова, Кракова и даже Рима. Схоластическое богословие католических школ не повлияло на живой ум Феофана, напротив, – поселило в нем неприязнь к схоластике и католичеству. Не получая удовлетворения в православной богословской науке, тогда плохо и мало разработанной, Феофан от католических доктрин обратился к изучению протестантского богословия и, увлекаясь им, усвоил некоторые протестантские воззрения, хотя был православным монахом. Эта наклонность к протестантскому мировоззрению, с одной стороны, отразилась на богословских трактатах Феофана, а с другой стороны – помогла ему сблизиться с Петром I во взглядах на реформу. Царь, воспитавшийся на протестантской культуре, и монах, закончивший свое образование на протестантском богословии, прекрасно поняли друг друга. Познакомясь с Феофаном впервые в Киеве в 1706 г., Петр в 1716 г. вызвал его в Петербург, сделал его своей правой рукой в деле церковного управления и защищал от всех нападок со стороны прочего духовенства, заметившего в любимце Петра протестантский дух. Феофан же в своих знаменитых проповедях явился истолкователем и апологетом реформ Петра, а в своей практической деятельности был искренним и способным его помощником.

Феофану и принадлежит разработка и, может быть, даже самая мысль того нового плана церковного управления, на котором остановился Петр I. Более двадцати лет (1700–1721) продолжался временный беспорядок, при котором русская церковь управлялась без патриарха. Наконец, 14 февраля 1721 г. совершилось открытие "Святейшего Правительствующего Синода". Эта духовная коллегия навсегда заменила собой патриаршую власть. В руководство ей был дан Духовный регламент, составленный Феофаном и редактированный самим Петром I. В регламенте откровенно указывалось на несовершенство единоличного управления патриарха и на политические неудобства, проистекающие от преувеличения авторитета патриаршей власти в делах государственных. Коллегиальная форма церковного управления рекомендовалась как наилучшая во всех отношениях. Состав Синода по регламенту определяется так: президент, два вице-президента, четыре советника и четыре асессора (в число их входили представители черного и белого духовенства). Заметим, что состав Синода был аналогичен с составом светских коллегий. Лица, состоявшие при Синоде, были таковы же, как и при коллегиях; представителем особы государя в Синоде был обер-прокурор, при Синоде было и целое ведомство фискалов, или инквизиторов. Внешняя организация Синода была, словом, взята с общего типа организации коллегии.

Говоря о положении Синода в государстве, следует строго различать роль его в сфере церкви от роли в общей системе государственного управления. Значение Синода в церковной жизни ясно определяет Духовный регламент, по выражению которого Синод имеет "силу и власть патриаршую". Все сферы ведения и вся полнота церковной власти патриарха присущи Синоду. Ему передана и епархия патриарха, бывшая под его личным управлением. Этой епархией Синод управлял через особую коллегию, получившую название дикастерии, или консистории. (По образцу этой консистории были постепенно устроены консистории и в епархиях всех архиереев). Так, в церковных делах Синод вполне заменил патриарха.

Но в сфере государственного управления Синод не вполне наследовал патриарший авторитет. О значении Синода в общем составе администрации при Петре существуют у нас разнообразные мнения. Одни полагают, что "Синод во всем был сравнен с Сенатом и наряду с ним непосредственно подчинен государю" (такого мнения держится, например, П. Знаменский в своем "Руководстве к Русской церковной истории"). Другие же думают, что при Петре, на практике, государственное значение Синода стало ниже значения Сената. Хотя Синод и стремится стать независимо от Сената, однако последний, рассматривая Синод как обыкновенную коллегию по духовным делам, считал его себе подчиненным. Такой взгляд Сената оправдывался общей мыслью преобразователя, положенной в основу церковной реформы: с учреждением Синода церковь становилась в зависимость не от лица государя, как прежде, а от государства, управление ею было введено в общий административный порядок и Сенат, управлявший делами церкви до учреждения Синода, мог считать себя выше Духовной коллегии, как верховный административный орган в государстве (такой взгляд высказан в одной из статей проф. Владимирского-Буданова). Трудно решить, какое мнение справедливее. Ясно одно, что политическое значение Синода никогда не поднималось так высоко, как высоко стоял авторитет патриархов (о начале Синода см. П. В. Верховского "Учреждение Духовной коллегии и Духовный регламент", два тома. 1916; также Г. С. Рункевича "Учреждение и первоначальное устройство Св. Пр. Синода", 1900).

Так учреждением Синода Петр I вышел из того затруднения, в каком стоял много лет. Его церковно-административная реформа сохранила в русской церкви авторитетную власть, но лишила эту власть того политического влияния, с каким могли действовать патриархи. Вопрос об отношении церкви и государства был решен в пользу последнего, и восточные иерархи признали вполне законной смену патриарха Синодом. Но эти же восточные греческие иерархи при царе Алексее уже решили в принципе тот же вопрос и в том же направлении. Поэтому церковные преобразования Петра, являясь резкой новинкой по своей форме, были построены на старом принципе, завещанном Петру Московской Русью. И здесь, как и в других реформах Петра I, мы встречаемся с непрерываемостью исторических традиций.

Что касается до частных мероприятий по делам церкви и веры в эпоху Петра I, то мы можем лишь кратко упомянуть о главнейших из них, именно: о церковном суде и землевладении, о духовенстве черном и белом, об отношении к иноверцам и расколу.

Церковная юрисдикция была при Петре очень ограничена: масса дел от церковных судов отошла в суды светские (даже суд о преступлениях против веры и церкви не мог совершаться без участия светской власти). Для суда над церковными людьми, по искам светских лиц, был в 1701 г. восстановлен (закрытый в 1677 г.) Монастырский приказ со светскими судами. В таком ограничении судебной функции духовенства можно видеть тесную связь с мероприятиями Уложения 1649 г., в которых сказалась та же тенденция.

Такую же тесную связь с древней Русью можно видеть и в мерах Петра I относительно недвижимых церковных имуществ. Земельные вотчины духовенства при Петре сперва подверглись строгому контролю государственной власти, а впоследствии были изъяты из хозяйственного ведения духовенства. Управление ими было передано Монастырскому приказу; они обратились как бы в государственное имущество, часть доходов с которого шла на содержание монастырей и владык. Так пробовал Петр разрешить вековой вопрос о земельных владениях духовенства на Руси. На рубеже XV и XVI вв. право монастырей владеть вотчинами отрицалось частью самого монашества (Нил Сорский); к концу XVI в. правительство обратило внимание на быстрое отчуждение земель из рук служилых людей в руки духовенства и стремилось если не вовсе прекратить, то ограничить это отчуждение. В XVII в. земские челобитья настойчиво указывали на вред такого отчуждения для государства и дворянского класса; государство теряло земли и повинности с них; дворяне становились безземельными. В 1649 г. в Уложении явился, наконец, закон, запрещавший духовенству дальнейшее приобретение земель. Но Уложение еще не решилось возвратить государству те земли, которыми владело духовенство.

Заботясь о поднятии нравственности и благосостояния в среде духовенства, Петр с особым вниманием относился к быту белого духовенства, бедного и малообразованного, "ничем от пахотных мужиков неотменного", по выражению современника. Рядом указов Петр старался очистить среду духовенства тем, что насильно отвлекал лишних его членов к другим сословиям и занятиям и преследовал дурные его элементы (бродячее духовенство). Вместе с тем Петр старался лучше обеспечить приходское духовенство уменьшением его числа и увеличением района приходов. Нравственность духовенства он думал поднять образованием и строгим контролем. Однако все эти меры не дали больших результатов.

К монашеству Петр I относился не только с меньшей заботой, но даже с некоторой враждой. Она исходила из того убеждения Петра, что монахи были одной из причин народного недовольства реформой и стояли в оппозиции. Человек с практическим направлением, Петр плохо понимал смысл современного ему монашества и думал, что в монахи большинство идет "от податей и от лености, чтобы даром хлеб есть". Не работая, монахи, по мнению Петра, "поедают чужие труды" и в бездействии плодят ереси и суеверия и занимаются не своим делом: возбуждают народ против новшеств. При таком взгляде Петра I понятно стремление его к сокращению числа монастырей и монахов, к строгому надзору за ними и ограничению их прав и льгот. У монастырей были отняты их земли, их доходы, и число монахов было ограничено штатами; не только бродяжничество, но и переход из одного монастыря в другой запрещался, личность каждого монаха была поставлена под строгий контроль настоятелей: занятия в кельях письмом запрещены, общение монахов с мирянами затруднено. В конце царствования Петр I высказал свой взгляд на общественное значение монастырей в "Объявлении о монашестве" (1724). По этому взгляду, монастыри должны иметь назначение благотворительное (в монастыри помещались на призрение нищие, больные, инвалиды и раненые), а кроме того, монастыри должны были служить к приготовлению людей к высшим духовным должностям и для приюта людям, которые склонны к благочестивой созерцательной жизни. Всей своей деятельностью относительно монастырей Петр I и стремился поставить их в соответствие с указанными целями.

В эпоху Петра I отношение правительства и церкви к иноверцам стало мягче, чем было в XVII в. К западноевропейцам относились с терпимостью, но и при Петре к протестантам благоволили больше, чем к католикам. Отношение Петра к последним обусловливалось не одними религиозными мотивами, но и политическими: на притеснения православных в Польше Петр I отвечал угрозами воздвигнуть гонение на католиков. Но в 1721 г. Синод издал важное постановление о допущении браков православных с неправославными – и с протестантами и католиками одинаково.

Политическими мотивами руководился отчасти Петр и по отношению к русскому расколу. Пока он видел в расколе исключительно религиозную секту, он относился к нему довольно мягко, не трогая верований раскольников (хотя с 1714 г. и велел с них брать двойной податной оклад). Но когда он увидел, что религиозный консерватизм раскольников ведет к консерватизму гражданскому и что раскольники являются резкими противниками его гражданской деятельности, тогда Петр изменил свое отношение к расколу. Во вторую половину царствования Петра I репрессии шли рядом с веротерпимостью: раскольников преследовали как гражданских противников господствующей церкви; в конце же царствования и религиозная терпимость как будто бы уменьшилась, и последовало ограничение гражданских прав всех без исключения раскольников, замешанных и не замешанных в политические дела. В 1722 г. раскольникам дан был даже определенный наряд, в особенностях которого видна была как бы насмешка над расколом.

XVIII век открыл новую страницу истории Русской Церкви. В России, воспринявшей от Византии теорию «симфонии двух властей», Церковь никогда не была совершенно свободной от государства, однако не зависела от него в своем устройстве.Каким образом Российская Церковь, столь влиятельная, выражаясь светским языком, организация, проникающая практически во все сферы общественной, культурной, экономической и политической жизни страны, так быстро сдала свои позиции и подчинилась государству? Что стало отправной точкой столь кардинального изменения былой «симфонии Церкви и государства»? Становление империи и учреждение Святейшего Синода – два неразрывно связанных процесса в нашей истории. А падение самодержавия в 1917 году совпадает с моментом избавления от «плена» Русской Церкви. Ведь именно в имперско-синодальном периоде следует искать причины и истоки трагедии нашей Церкви в тяжелые годы гонений в ХХ веке.

Русская Церковь, несмотря на тяжкие времена, до сих поростаётся самой крупной из всех Православных автокефальных Церквей и самой мощной представительницей Вселенского Православия среди других Христианских исповеданий. Историческая судьба Русской Церкви неразрывно связана с судьбой Русского народа, роль которого во всемирной истории непрестанно возрастает вот уже долгие сотни лет. По своему значению Петровскую эпоху как поворотный момент в нашей национальной истории можно сравнить разве только с Крещением Руси, отменой крепостного права, Октябрьской революцией.

XVIII век был эпохой радикального изменения многих сторон жизни русского народа. С царствованием Петра I наступает период так называемой «европеизации» России. По образцу западноевропейских государств строится политическая жизнь страны, ее хозяйство. Энергично внедряются западноевропейские формы культуры. Хотя в России со многими из этих явлений западноевропейской жизни начали знакомиться еще в XVII веке, при Петре I все они стали насаждаться сверху – насильственно и немедленно. Предпринятая при этом ничем не обоснованная ломка национальных культурных традиций и форм государственной жизни указывает на одну из уязвимых сторон Петровской реформы.

Со смертью патриарха Адриана (1700 год) получило свое начало эпоха Духовной коллегии (Святейшего Синода) в Русской Православной Церкви. Характеризуя в целом эту эпоху, церковные историки обычно называет ее «эпохой государственной церковности». Принципиально меняются отношения между Церковью и государством: «Теперь Русская Церковь теряет свое былое, весьма высокое, положение в Московской Руси и низводится церковной реформой Петра до положения одного из государственных учреждений» .

Проработанность исторической проблемы учреждения Святейшего Синода в трудах по истории Русской Православной Церкви оценивается высоко. Особенно хотелось бы отметить авторов, специально занимавшихся этим вопросом: П. В. Верховского , А. С. Павлова , Ю. Ф. Самарина , И. А. Чистовича . Следует отметить ставшие уже классическими работы по истории Русской Церкви П. В. Знаменского , А. В. Карташева , Е. Поселянина , И. К. Смолича . Большой ценностью обладают следующие монографии протоиерея о. Георгия Флоровского , В. А. Федорова Особой ценностью обладает небольшие, но весомые по обобщающим выводам, работы о. Иоанна (Экономцева) , М. Шефтеля . Из современных исследователей истории Русской Православной Церкви следует выделить, как отражающих прямо противоположные позиции, протоиерея о. В. Цыпина и Д. Поспеловского .

§ 1. Предпосылки учреждения Священного Синода

Почему Петр I отменил патриаршество и в значительной степени лишил Церковь прежней свободы? Вплоть до конца XIX века всю ответственность возлагали исключительно на саму Российскую Церковь.

Еще царя Алексея Михайловича всерьез беспокоили чрезмерные амбиции патриарха Никона: он был уверен, что при наличии двух соперничающих правителей империи не избежать беспорядков и бунтов. У Петра I подобные подозрения еще более окрепли: он был не из тех, кто способен терпеть существование соперников. Император твердо вознамерился сократить размеры владения Церкви, уменьшить ее влияние и взять под свой контроль.

Патриарх Адриан (24 августа 1690 г. – 15 октября 1700 г.) менее всего подходил на роль человека, способного энергично защищать Церковь перед молодым царем. Адриан, отвергавший все идущее с Запада, занял позицию пассивного неприятия всех новшеств Петра. «Патриарх Адриан подчеркивал лишний раз Петру Великому, что даже патриарх малодеятельный и непопулярный не будет искренним его сотрудником, так как главная обязанность патриарха – отстаивать привилегированное status quo Церкви, идущее из глубокой древности, что расходилось с видами великого государственника и идейного поборника централизации – Петра Великого». Поэтому патриарха Адриана можно «считать одним из виновников, толкнувших государя на церковную реформу, выразившуюся в отмене патриаршества и учреждении Святейшего Синода». «Вина» патриарха Адриана состояла, собственно говоря, в том, что он все еще отстаивал традиционное для Московского государства мировоззрение, которое хотя и разделялось всем духовенством, но отнюдь не всеми исповедовалось столь открыто, как то делал патриарх Никон (1652 – 1667) полвека назад. Мы знаем, что патриарх Адриан пытался даже в своих «статьях» и окружных посланиях напомнить молодому царю о том, что священство (sacerdotium) стоит выше царства (imperium). После Никона это была единственная попытка одного из иерархов официально возобновить такого рода требование перед государем. Предшественник Адриана, патриарх Иоаким, хотя и был куда энергичнее и деятельнее, чем Адриан, не высказывал подобных мнений, больше заботясь о практической стороне дела, нежели о теоретических дискуссиях.

Итак, свои преобразования в строе церковной жизни, исходившие из соображений «государственной пользы», Петр I начал еще при жизни Патриарха Адриана. Так, в 1697 г. царским указом под государственный контроль было взято хозяйство архиерейских домов и монастырей («тунегибельные вотчины»), причем монастырям запрещалась строительная деятельность. Другими словами, церковное, епископское и монастырское землевладение снова оказалось под контролем государства. В 1698 г. была прекращена выплата казенной руги (т. е. денег и хлеба) церквам, имевшим угодья и приходские дворы. Церквам же, не имевшим угодий и приходских дворов, руга была уменьшена наполовину. Сами же угодья церквей объявлялись оброчными статьями казны. После смерти Патриарха Петр I предпринимает дальнейшие шаги с целью еще большего подчинения церковного строя в России интересам царского абсолютизма. В чем же они заключались?

А. Курбатов рекомендует Петру учредить временное церковное управление из надежных людей, одновременно изъяв из его ведения и передав в руки государства финансово-хозяйственные вопросы Церкви: «видишь и ныне, ежели, государь те же будут во управлении, добра никакого не будет… О избрании же, Государь, патриарха мню достоит до времени обсуждати, да во всем всего сам твое самодержавие изволишь усмотрети» . Далее он предлагает учредить контроль над «домовой казной» патриарха: «Зело, государь, ныне во всем видится слабо и неисправно. Также, государь... чтоб в архиерейских и монастырских имениях усмотреть и, волости переписав, отдать все в охранение, избрав кого во всяком радении тебе, государю, усердного, учинив на то расправный приказ особливый. Истинно, государь, премногая от того усмотрения собиратися будет казна, которая ныне погибает в прихотях владетелей» . Курбатов был заинтересован не в назначении нового патриарха, а в контроле и распоряжении имениями патриарха, доходами с епископских и монастырских вотчин. Курбатову были хорошо известны мнение и планы Петра, но кроме того его письмо отражает в то же время позицию светской администрации, недовольной привилегиями церковных имений.

Имел ли влияние совет А. Курбатова, или нет, но Петр счел уместным «до времени обождать» с решением вопроса о патриаршем преемнике. Вообще по традиции в Московском государстве патриарх избирался по воле царя. Если бы юный Петр высказал какие-либо пожелания относительно кандидатуры нового патриарха, то в этом не было бы ничего нового для церковных кругов Москвы, ибо это явилось бы лишь продолжением традиционных отношений между государством и Церковью. Но Петр находился в то время при армии под Нарвой, и все его внимание было поглощено войной. Поэтому вполне понятно, что у молодого царя не было ни времени, ни возможности поспешить в Москву, чтобы принять участие в таком важном деле, как выборы главы Церкви. В это время у Петра еще не было определенных планов значительного преобразования высшего церковного управления. Кроме того, Петр не был склонен заниматься поисками кандидатуры в патриархи. 16 декабря 1700 г. вышел указ о назначении митрополита Рязанского Стефана Яворского «экзархом блюстителем и администратором» патриаршего престола. В том же указе содержались и предписания об организации высшего церковного управления. При этом ограничивались некоторые привилегии иерархии в вопросах церковного суда.

Сразу же после назначения местоблюстителя (в январе 1701 года) был восстановлен Монастырский приказ, во главе которого был поставлен бывший астраханский воевода Мусин-Пушкин, которому было велено «сидеть на патриаршем дворе в палатах и писать монастырским приказом» . Монастырский приказ, в ведение которого переходило управление всеми церковными вотчинами и распоряжение сборами и нарядами с них. На содержание архиереев и монастырей из приказа теперь назначалось жалованье, причем крайне урезанное - «без чего прожить невозможно». Остальные суммы, получившиеся со сборов от церковных имений, предполагалось употреблять на государственные и общественные нужды, в частности на создание школ и благотворительных учреждений (больниц, богаделен для нищих, увечных воинов и т. д.). Впрочем, если при монастырях, приходах или архиерейских домах устраивались богадельни, то соответствующим духовным властям вотчины вновь возвращались под их собственное управление, хотя и при сохранении государственного контроля над доходами с них.

Освобожденный от хозяйственных забот, Стефан Яворский не имел почти никакой власти и в чисто духовных делах. Кадровые вопросы решались помимо него по представлению Мусина-Пушкина, Меншикова и других лиц. Мусин-Пушкин распоряжался патриаршей типографией, ведал переводами, изданием книг и даже исправлением Священного Писания. Полномочия блюстителя были ограничены к тому же постоянным собранием епископов, попеременно вызывавшихся в Москву.Сам Петр мало заботился о соблюдении установленного им разграничения полномочий, издавая через Монастырский приказ от своего имени указы об исповеди, посещении церкви по праздничным дням, обучении детей духовными лицами, учете не являющихся к исповеди, и о рукоположениях во архиереи при замещении вакансий.

Подводя итог двадцатилетней деятельности монастырского приказа, нужно сказать, что она привела церковное хозяйство к крайнему расстройству. Архиерейские дома скудели из года в год, монастырские строения разваливались без поправки, в вотчинах от непосильных сборов резко сокращалось число дворов. Недоимки по сборам с церковных имений постоянно росли, достигнув в 1721 – 1722 гг. огромной по тому времени суммы – более 1.2 млн рублей. Деятельность Монастырского приказа, учрежденного в 1701 г. и просуществовавшего до середины 1720 г., приходится в точности на период местоблюстительства. Он был ликвидирован 17 августа 1720 г. с введением коллегий, в компетенцию которых перешли и дела Монастырского приказа.

Период местоблюстительства можно рассматривать как продолжение предыдущей, патриаршей эпохи, поскольку юридически, пока не был учрежден Святейший Синод, патриаршество не было отменено. Но реальная церковная жизнь при патриаршем Местоблюстителе митрополите Рязанском Стефане имела существенно иной характер, чем в XVII столетии, при патриархах. Можно указать на ряд факторов, сближающих эту эпоху с последующим, а не с предыдущим периодом. Соотношение государственной и церковной власти в самой церковной жизни изменилось значительно в сторону преобладания государства, в этом отношении знаменательным событием стало восстановление Монастырского приказа в 1701 году. При патриархах было непредставимо, чтобы указы по делам церковным издавались даже не царской властью, а боярской думой; а при митрополите Стефане Сенат издавал такие указы и даже делал выговоры местоблюстителю, и это при том, что как личность митрополит Стефан был более властной и сильной натурой, чем последний патриарх XVII столетия Адриан. Второе обстоятельство связано со значительным западным влиянием на церковную жизнь уже в начале XVIII века, чего в таких масштабах в XVII столетии быть не могло: достаточно сослаться на такие явления, как латинизация духовной школы (применительно к Московской славяно-греко-латинской академии эту латинизацию можно точно датировать 1700 годом), как ставшее характерным и обычным делом замещение архиерейских кафедр выходцами из Киевской академии и лицами, получившими образование на Западе – это относится ко всем наиболее представительным церковным деятелям эпохи. И, наконец, третьим обстоятельством, заставляющим считать начало XVIII столетия началом нового периода церковной истории, было то, что учреждение Синода не стало совершенно неожиданным событием; реформа обдумывалась, планировалась и готовилась с того момента, как решено было отложить избрание нового патриарха. Ведь нормальным образом избрание должно было состояться не позже, чем через год после кончины Патриарха Адриана. Учитывая все эти обстоятельства, время местоблюстительства следует все-таки включить в синодальный период, как это и делается традиционно, но в нем он составляет, естественно, особую эпоху.

Недовольство части духовенства вводимыми порядками вызывало раздражение Петра I, a нередко навлекало на недовольных репрессивные меры. Так, еще в 1700 г. был лишен кафедры епископ Тамбовский Игнатий, снабжавший деньгами книгописца Григория Талицкого и «со слезами» читавший его тетради, в которых доказывалось, что Петр I - «антихрист». В 1707 г. был лишен кафедры и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь митрополит Нижегородский Исайя, резко протестовавший против действий монастырского приказа в его епархии. Но особенно много тягостных переживаний доставило немалому числу представителей духовенства, не исключая и самого экзарха, дело царевича Алексия. С царевичем Алексием многие связывали восстановление былых обычаев. Бежав за границу в 1716 г., царевич Алексий поддерживал связь с некоторыми духовными лицами (епископ Ростовский Досифей, митрополиты Крутицкий Игнатий (Смола) и Киевский Иоасаф (Краковский) и др.). Когда же в 1718 г. царевич был возвращен в Россию, то во время розыска (следствия), учиненного отцом, в качестве главной причины возникшей между ними вражды Петр I назвал «беседы с попами и чернецами». Тогда же после лишения сана были казнены епископ Досифей, духовник царевича протопоп Иаков Игнатьев и ключарь собора в Суздале Феодор Пустынный. Митрополит Игнатий был лишен кафедры, а вызванный на допрос митрополит Иоасаф (Краковский) скончался по дороге из Киева. При расследовании дела в 1718 г., обнаружилось, что, хотя в среде духовенства и не было никаких планов переворота, все же дух оппозиции был в нем силен и широко распространен. Петру стало ясно, что он должен предпринять определенные меры, чтобы защитить свои преобразования от противников из церковных кругов.Конфликт с царевичем Алексеем должен был подтолкнуть царя к окончательному решению церковной проблемы.Эти события убедили Петра в необходимости установить новый тип церковного управления: устранить патриарха как единоличного владыку и учредить коллегию, т. е. такой порядок, который, по мнению Петра, был наилучшим в принципе и ограничивал произвол отдельных лиц во всех сферах управления. Петр решил полностью подчинить новое коллегиальное церковное управление государственной власти, чтобы исключить малейшую самостоятельность, если бы она оказалась в противоречии с интересами государства.

В период местоблюстительства высшее церковное управление вынуждено было терпеть постоянное вмешательство в свои дела не столько со стороны самого царя, сколько со стороны светских государственных учреждений – Сената и Монастырского приказа. Это вмешательство стало в конце концов обычным явлением, подготовив то положение Церкви, которое после издания «Духовного регламента» и учреждения Святейшего Синода получило и законное основание.

Вскоре после окончания дела царевича Алексея Петр впервые, насколько нам известно, заявил о необходимости изменить структуру церковного управления.На мысль о ликвидации патриаршества Петра навел, сам того не желая, митрополит Стефан Яворский. Осенью (от 20 ноября) 1718 г. Стефан сообщил царю, что ему неудобно жить в столице, так как из-за этого страдает управление Рязанской епархией (возможно, Стефан просто попытался освободиться от должности местоблюстителя).Однако из его доклада царь, занятый в это время формированием коллегий, сделал совершенно иные выводы: «А для лучшего впредь управления мнится быть удобно Духовной Коллегии, дабы удобнее такие великие дела исправлять было возможно» .Эти идеи возникли у Петра не без влияния епископа Феофана Прокоповича, человека, который все больше нравился Петру, и которому было суждено стать одним из главных участников создания нового высшего церковного управления – Синода.

§ 2. «Духовный Регламент» и церковная реформа Петра

Петр не отрицал Церкви как учреждения, но обращался к ней с прагматической стороны – как на учреждение, приносящее государству двоякую пользу: в области образования и посредством морального влияния на свою паству. Поэтому Петр последовательно стремился к превращению Церкви в часть государственного управления, имеющего воздействие на народ. Что оправдано с точки зрения рассудочной религиозности, сводившей всю религию и религиозную жизнь к морали. Такое мировоззрение определяло все направлявшиеся им мероприятия духовной власти. Петр и свои обязанности самодержца таким же образом. Долг самодержца: управление народом и преобразование жизни этого народа в направлении, угодном царю.Петр был человеком верующим, но метафизическую сторону Православия не понимал или недооценивал. В религии он признавал ценным только ее этическое содержание и соответственно воздействие на общество – важнейшая сторона религии для государственной жизни народа. Петр понимал внутреннюю связь русского народа с православием и значение православия для национального и, следовательно, государственного самосознания. Поэтому он видел в Церкви учреждение, необходимое для интересов государства.

Продолжительное время Петр довольствовался временными мерами, но с 1718 года, когда победа над шведами не оставляла сомнений, он интенсивно занялся реорганизацией церковного управления. По убеждению Петра, государственным институтам надо было перепоручить контроль над Церковью. Такая установка недвусмысленно выражена уже в указе от 2 марта 1717 г., в котором говорится, что «духовный чин» должен подчиняться Правительствующему Сенату. Политика Сената вскоре поставила местоблюстителя патриаршего престола в зависимое положение. После учреждения коллегий (1718 – 1720), подотчетных Сенату, и реформ местной администрации (1719) определилась новая структура государственного аппарата. Теперь настало время приспособить церковное руководство к государственному механизму, включив первое во второй. Необходимость коллегиального принципа управления Церковью представлялась царю таким же самоочевидным делом, как и подчинение Церкви его царской воле. Петру было ясно, что введение этого порядка посредством официального указа выглядело решительным переворотом в глазах клириков и народа, и потому он желал дать своей реформе мотивированное и доходчивое обоснование . Когда мысль об отмене патриаршества у Петра окончательно созрела и настало время издать законодательный акт, который разъяснял бы и оправдывал это нововведение, то единственным, кому Петр мог доверить это щекотливое и ответственное дело, оказался молодой Псковский архиепископ Феофан Прокопович .

Феофан был безусловно самым образованным человеком в окружении Петра, а может быть, даже самым образованным русским человеком XVIII в. с универсальными интересами и познаниями в области истории, богословия, философии и языкознания . Феофан был европейцем, он «разделял и исповедовал типическую доктрину века, повторял Пуффендорфа, Гроция, Гоббса... Феофан почти веровал в абсолютность государства» Петру было важно не только то, что Феофан обладал всеми этими знаниями, была еще одна веская причина доверить именно ему обоснование намеченной перестройки церковного управления: Петр был убежден в преданности Феофана своим реформам. Феофан понимал это и выполнил порученное, не жалея ни сил, ни времени, вложив в дело всего себя. Он был преданным приверженцем петровских реформ и официальным апологетом правительственных мер, что проявлялось неоднократно, особенно же в его трактате «Правда воли монаршей». Взгляды Феофана на взаимоотношения между государством и Церковью целиком совпадали со взглядами Петра: оба искали подходящий образец в церковных установлениях Пруссии и других протестантских стран . Для царя было естественно поручить написание «Духовного регламента» Феофану, так же как для Феофана было естественно ждать такого поручения.

«Духовный Регламент» и есть главный акт петровского законодательства о церкви, заключающий в себе важнейшие начала реформы и целый ряд отдельных мер, из которых самое видное место занимает замена единоличной патриаршей власти коллегиальным управлением Синода. «Регламент был общим делом Феофана Прокоповича и самого Петра. В Феофане Петр нашел понятливого исполнителя и истолкователя своих пожеланий и мыслей, не только услужливого, но и угодливого. Для Петровской эпохи вообще характерно, что под образом законов публиковались идеологические программы. Феофан составил регламент именно для такой «коллегии» или «консистории», какие для духовных дел учреждались и открывались в реформированных княжествах и землях».

Думается, Петр дал Феофану некоторые директивы, но в целом содержание «Регламента» отражает церковно-политические воззрения Феофана, тогда как в стиле виден его ничем не стесненный темперамент. «Регламент» был задуман не только как комментарий к закону, но должен был сам заключать в себе основной закон церковного управления. Однако эта цель была достигнута лишь частично и далеко не лучшим образом, так как в написанном тексте нет четких юридических определений даже структуры и полномочий руководящих органов .

Автор Регламента разделил его на три части: в первой он дает общее определение нового устройства церковного управления посредством духовной коллегии и доказывает его законность и необходимость, во второй определяет круг ведения Синода, в третьей – обязанности отдельных духовных лиц, обращая при этом особенное внимание на епископов. По своей форме и отчасти по содержанию «Духовный Регламент» не есть только чисто законодательный акт, но вместе и литературный памятник. Своим тоном «Духовный Регламент» заставляет вспомнить «Левиафан» Гоббса. Она провозглашает необходимость самодержавия, так как все человеческие существа по своей природе порочны и неизбежно начинают воевать друг с другом, если их не сдерживает твердая автократическая власть, чего не происходило прежде, когда власть патриарха соперничала с властью царя. Характер его изложения весь проникнут духом современной борьбы реформы с противодействовавшими ей предубеждениями и явлениями, и потому отличается обиличительным направлением, тенденциозностью, даже страстностью. О винах новой формы церковного управления в нем говорится, что коллегиальное управление, в сравнении с единоличным, может решать дела скорее и беспристрастнее, менее боится сильных персон и, как соборное, имеетбольше авторитета.

«Регламент» наполнен общими теоретическими рассуждениями, например, о превосходстве коллегиального управления перед единоличным. Регламент содержит в себе разные проекты об учреждении в России академий, а нередко впадает в тон сатиры. Таковы, например, места о власти и чести епископской, об архиерейских визитациях, о церковных проповедниках, о народных суевериях, разделяемых и духовенством.«Регламент есть в сущности политический памфлет. В нем обличений и критики больше, чем прямых и положительных постановлений. Это больше, чем закон. Это манифест и декларация новой жизни. И с намерением под таким памфлетом и почти сатирой отбирались и требовались подписи у духовных властей и чинов, – и при том в порядке служебной покорности и политической благонадежности» . Вообще Духовный Регламент излагает в строго законодательной форме только общие начала и порядок синодального управления, и только в этой части своего содержания он до сих пор сохраняет свою обязательную силу: учреждение Синода вместо патриаршества, круг деятельности центрального церковного управления, отношение Синода к высочайшей власти и к областной церковной (епархиальной администрации), – все это в существе дела остается в том же виде, как определено Петром в его Духовном Регламенте. Но этот же самый законодательный акт предоставляет Синоду право пополнять свой Регламент новыми правилами, представляя их на высочайшее утверждение.

Детали всего законодательного процесса изложены в конце «Регламента» в следующих словах: «Сия вся зде написанная первее сам всероссийский монарх, Его Царское священнейшее Величество слушать пред собою чтомая, рассуждать же и исправлять благоволил 1720 года, февраля 11-го дня. А потом по указу Его Величества преосвященныи архиереи, архимандриты, купно же и правительствующие сенаторы слушали же и, рассуждая, исправляли сего ж февраля 23-го дня. То же в утверждение и в исполнение непреложное, по приписанию рук присутствующих духовных и сенаторских персон, и сам Его Царское Величество своею собственною рукою подписать соизволил». Проект, составленный Феофаном, был исправлен Петром (заменена была главным образом личная форма документа).Этот первый момент рождения церковной реформы протекает в полном секрете от церкви и ее иерархии. Реформа – продукт воли абсолютного монарха. Далее документ был передан на рассмотрение сенаторов и ряда духовных лиц, среди которых, кроме автора документа, были такие архиереи: Стефан Яворский, Сильвестр Холмский, Питирим Нижегородский, Аарон Еропкин, Варлаам Косовский. Духовные лица, отметив необходимость небольших исправлений, заявили в отношении Регламента в целом, что «все учинено изрядно» .

После заседания Петр отдал Сенату следующий приказ: «Понеже вчерась от вас же слышал, что проект о Духовной коллегии как архиереи, так и вы слушали и приняли все за благо, того ради надлежит архиереям и вам оной подписать, которой и Я потом закреплю. А лучше два подписать и один оставить здесь, а другой послать для подписания прочим архиереям». Однако распоряжение это было адресовано не местоблюстителю, а Сенату, по указу которого в мае 1720 г. майор Семен Давыдов и архимандрит Иона Сальников собрали подписи епископов всех двенадцати епархий (за исключением Сибирской из-за ее отдаленности), а также архимандритов и настоятелей важнейших монастырей. В инструкции Сената к уполномоченным стояло: «А буде кто подписыватца не станет, и у того взять на письме за рукою, какой ради притчины оной не подписываетца, чтоб о том показал имянно... и что у него будет чинитца, о том ему в Сенат на почте писать по вся недели». Епископы хорошо представляли себе последствия отказа, и царю не составило труда достигнуть своей первой цели: высшее русское духовенство беспрекословно подписало «акт о капитуляции» Церкви перед государством.

В результате Регламент подписали все архиереи, за исключением Белгородского и Сибирского (к последнему, видимо, далеко было ехать), 48 архимандритов, 15 игуменов и 5 иеромонахов. Только местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский некоторое время уклонялся от подписания «Духовного Регламента», ссылаясь на неясность отдельных его пунктов, но и он должен был уступить. Успешно завершив «боевую операцию», подполковник Давыдов 4 января 1721 года вернулся в Санкт-Петербург, а 25 января Петр подписал манифест об учреждении Духовной Коллегии в составе президента – Стефана Яворского, двух вице-президентов – Феодосия Яновского и Феофана Прокоповича. Манифестом президент Духовной Коллегии был наделен равными правами с другими ее членами, и тем самым была парализована его возможность оказывать какое-либо особое влияние на решение церковных вопросов. Императорский манифест обязывал членов высшего церковного органа перед вступлением в должность приносить присягу «крайнему Судье Духовной Коллегии, самому всероссийскому монарху». С 25-го января по 14-е февраля постепенно все назначенные 11 членов Коллегии являлись в Сенат, получали указ и приносили присягу, как это полагалось для всех коллегий, несущих службу государеву и состоящих под одной покрывающей их сенатской «шапкой».

Осенью 1721 года, более чем через полгода после открытия действий Синода, «Духовный Регламент» был напечатан. Печатное издание «Регламента» получило следующий заголовок: «Духовный регламент», благодатиею и милосердием Человеколюбца Бога, тщанием же и повелением Богом даннаго и Богом умудреннаго всепресветлейшаго державнейшаго государя Петра Перваго, императора и самодержца всероссийскаго и прочая, и прочая, и прочая, в святой православной Российской Церкви по соизволению и приговору всероссийскаго духовнаго чина и Правительствующаго Сената сочиненный».

Основания для замены Патриаршего управления синодальным подробно изложены в предисловии к самому «Духовному регламенту». Собор скорее может найти истину, чем одно лицо. Определения, исходящие от Собора, авторитетнее, чем единоличные указы. При единоличном управлении дела часто приостанавливаются из-за личных обстоятельств правителя, и в случае его смерти течение дел и вовсе прекращается на некоторое время. В коллегии нет места пристрастию, от которого может быть несвободно одно лицо. Коллегия имеет больше свободы в делах правления, ибо ей нет нужды опасаться гнева и мщения недовольных судом, а одно лицо может оказаться подверженным такому страху. И главное, от соборного правительства государству нечего опасаться мятежей и смут, какие могут произойти от одного духовного правителя. Все члены коллегии имеют равные голоса и все, не исключая и ее президента, подлежат суду коллегии, в то время как патриарх мог бы не захотеть судиться у подчиненных ему епископов, и самый этот суд в глазах простого народа показался бы подозрительным, так что для суда над патриархом понадобился бы созывать Вселенский собор, что ввиду отношений России с турками весьма затруднительно. Наконец, соборное правительство должно стать школой духовного управления.

С выходом «Духовного регламента» Русская Церковь становится составной частью государственного устройства, а Святейший Синод – государственным учреждением. Русская Церковь теряет тесную связь с вселенским православием, с которым теперь ее соединяют лишь догматы и обряд. Русский правовед А. Д. Градовский определяет это так: Святейший Правительствующий Синод, называвшийся ранее Духовной коллегией, был учрежден государственным актом, а не церковным - «Духовным регламентом»... По взгляду «Регламента», Синод должен был быть государственным установлением, зависящим от светской власти».

§ 3. Учреждение Священного Синода и его дальнейшая история

«Духовный регламент» ставит церковное управление в строгую подчиненность верховной власти. Мысль о верховенстве государя в церковных делах, свойственная Петру Первому и Феофану Прокоповичу, нашла выражение не только в мотивах закона, но и в самом содержании его: члены Синода в приносимой ими присяге обязаны были клятвенно «исповедовать крайнего судью духовной сей коллегии быти самого всероссийского монарха». По своей форме новое управление было согласовано с гражданской администрацией: Духовный регламент и не определяет порядка действий Синода, прямо ссылаясь в этом отношении на генеральный регламент.

На первом заседании Духовной Коллегии, состоявшемся 14 февраля 1721 года, сразу же встал вопрос, по какой форме поминать в храмах во время службы Правительствующее Духовное Собрание (Синод). С известной робостью они предложили именовать его Святейшим, уверяя царя, что данный титул относится только к всецелому собранию. Петр милостиво согласился, заменив «собрание» словом «синод». Таким образом, с первого заседания Духовная Коллегия стала Святейшим Синодом, что несколько смягчило ее не вполне церковный характер и как бы приравнивало к достоинству патриарха. На правах «наследников» патриаршей власти члены Синода и сотрудники его канцелярии поспешили разделить между собой патриаршее имущество. Превращение Духовной Коллегии в Святейший Синод имело и другое значение, поскольку было связано с взаимоотношением этого органа с Сенатом, которому подчинялись правительственные Коллегии. На первом же заседании его члены поставили этот вопрос, заметив, что «на патриаршее имя указов ниоткуда не присылалось, Духовная Коллегия имеет честь, силу и власть патриаршескую, или едва не большую». И этот вопрос был решен положительно. Синод был уравнен в правах с Сенатом и подчинен непосредственно монарху.

Так, в 1721 году была открыта Духовная Коллегия. Первый состав Святейшего Синода: 1) президент - Стефан Яворский; вице-президенты: 2) Феодосий Яновский и 3) Феофан Прокопович; советники: 4) Петр Смелич, архимандрит Симонова монастыря, 5) Леонид, архимандрит Высокопетровского монастыря, 6) Иерофей, архимандрит Новоспасского монастыря, 7) Гавриил Бужинский, архимандрит Ипатьевского монастыря; асессоры: 8) Иоанн Семенов, протоиерей Троицкого собора, 9) Петр Григорьев, священник церкви св. Сампсона, 10) Анастасий Кондоиди, греческий священник, который был пострижен в монахи 2 марта 1721 г. и затем назначен игуменом Толгского монастыря; с этих пор он упоминается в документах под именем Афанасий; с 14 февраля пятым асессором стал 11) монах Феофил Кролик; 18 февраля членом Синода был назначен 12) Феофилакт Лопатинский, архимандрит Заиконоспасского монастыря и ректор Славяно-греко-латинской академии. 3 марта Петр Григорьев был назначен протопресвитером Петропавловского собора и отпущен из Синода и Феофилакт Лопатинский занял место пятого советника. Таким образом, Синод состоял теперь из 11 членов. Но 6 марта Петр повелел назначить «грека-бельца» Наусия (вероятно, священника) шестым советником, он оставался в составе Синода до смерти, 11 февраля 1725 г.

Главным деятелем в Синоде был Феофан – правая рука и послушное перо царя. Феодосий, хотяи считался первым вице-президентом, стал терять расположение Петра по своему заносчивому и властолюбивому характеру; забывши, что всем был обязан царю, он стал очень резкопоговаривать и против духовных штатов, и против унижения церкви светской властью. После смерти митрополита Стефана Яворского в ноябре 1722 года должность президента Синода оказалась фактически упраздненной. Зато архиепископ Новгородский Феодосий Яновский стал подписываться как «первенствующий член Св. Синода». А в 1726 году названия президента, вице-президентов, советников и асессоров были официально отменены из-за своего светского характера. В том же 1726 году Св. Синод был разделен на 2 апартамента. В первый вошли 6 архиереев. Второй был образован из 5 мирян. Он, однако, скоро превратился в Коллегию Экономии и был выведен из Св. Синода, который стал архиерейским по своему составу. Так же как Сенат и Коллегии, Св. Синод с самого начала был поставлен под надзор доверенного лица монарха, «ока государя», обер-прокурора, которому было поручено «накрепко смотреть» за деятельностью высшего церковного органа. Инструкция вменяла ему в обязанность постоянно присутствовать на заседаниях Синода и внимательно наблюдать, чтобы его члены строго руководствовались в своей деятельности высочайшими указами и регламентами. В подчиненное положение обер-прокурору ставились исполнительные органы Синода и Канцелярии. Все это давало ему возможность активно вмешиваться в синодальную деятельность. Любопытно, что в отсутствие царя Синод имел право в случае совершения обер-прокурором преступления арестовать «око государя» и начать в отношении него судебное расследование. Впрочем, как ни были бы велики полномочия обер-прокурора, на практике его роль в решении церковных вопросов оказалась весьма скромной. Синодальные члены с не меньшим рвением стремились завоевать благосклонность монарха, имели к нему больший доступ. Их прошения подавались царю без всякого посредничества обер-прокурора. К тому же последний был поставлен по отношению к ним в унизительное положение. Его зарплата была в два раза меньше, чем у рядового синодального чиновника, что вынуждало обер-прокурора «всепокорнейше» просить Священный Синод «наградить» его определенной денежной суммой. Итак, механизм включения высшего церковного руководства в государственную бюрократическую машину был отлажен отменно.

Синод представлял собой высшую административную и судебную инстанцию Русской Церкви. С согласия Высочайшей власти ему принадлежало право открытия новых кафедр, избрания иерархов и поставления их на вдовствующие кафедры. Он осуществлял верховное наблюдение за исполнением церковных законов всеми членами Церкви и за духовным просвещением народа. Синоду принадлежало право устанавливать новые праздники и обряды, канонизовать святых угодников. Синод издавал Священное Писание и богослужебные книги, а также подвергал верховной цензуре сочинения богословского, церковно-исторического и канонического содержания. Он имел право ходатайствовать перед Высочайшей властью о нуждах Русской Православной Церкви. Как высшая церковная судебная власть, Синод являлся судом первой инстанции по обвинению епископов в антиканонических деяниях; он также представлял собой и апелляционную инстанцию по делам, решавшимся в епархиальных судах. Синоду принадлежало право выносить окончательные решения по большей части бракоразводных дел, а также по делам о снятии сана с духовных лиц и об анафематствовании мирян. Наконец, Синод служил органом канонического общения Русской Церкви с автокефальными Православными Церквами, со Вселенским Православием. В домовой церкви Первенствующего члена Синода за богослужением возносились имена Восточных Патриархов. Помимо того, что Синод был центральным органом управления Русской Церкви, он являлся еще епархиальной властью для бывшей Патриаршей области, переименованной в Синодальную. Синод управлял ею через те же приказы, какие существовали и при Патриархах, переименованные, однако, в дикастерию (в Москве) и тиунскую контору (в Петербурге). Но после открытия Московской и Петербургской епархий в 1742 г., Синодальная область прекратила свое существование. В непосредственном ведении Синода от бывшей Синодальной области остались лишь Кремлевский Успенский Собор и ставропигиальные монастыри.

При жизни Петра Духовная коллегия, переименованная позднее в Святейший Правительствующий Синод, действовала всего четыре года. Как мы увидим далее, в эти годы коллегия не эволюционировала. Когда 28 января 1725 г. Петр умер, Синод в принципе ничем не отличался от того, каким он был 25 января 1721 г., в день своего основания. В то же время Синод петровского времени сильно отличался от Синода последующего периода. Организация петровского Синода была очень проста, и хотя он имел некоторую связь с Сенатом, но подчинялся непосредственно власти царя. После смерти Петра Синод начинает развиваться самостоятельно, расширяясь и формируясь в орган управления. Но эта сторона его истории ни тогда, ни впоследствии не имела особого значения. Характерно другое – изменяются отношения между Синодом и государственной властью. Набирает силу обер-прокуратура, которая хотя и была учреждена еще при Петре, но поначалу занимала скромное место. И то, что по прошествии века власть обер-прокурора сравнялась с министерской, а сами обер-прокуроры превратились в средостение между епископами Синода и монархом, вряд ли входило в замыслы Петра. Это было уже искажением петровских порядков. Можно даже сказать, что и сама государственная церковность, сознательно созданная Петром, также сильно изменилась. Носителем государственной церковности в течение двухсот лет оставался Святейший Синод, а он управлялся фактически министром – обер-прокурором. Поэтому всякий, кто упрекает Петра за его церковную реформу, должен принять во внимание ее послепетровскую эволюцию. Петр ответствен лишь за создание государственной церковности, которая выражалась в непосредственном подчинении церковной коллегии, т. е. Святейшего Синода, главе государства. Все последующие изменения в отношениях между Церковью и государственной властью в рамках государственной церковности были результатом послепетровского развития.

Если высшее русское духовенство вынуждено было подчиниться желаниям и повелениям Петра, памятуя о его суровости в деле царевича Алексея, то отношение ко всему этому Восточных православных патриархов было для Петра отнюдь не ясно. Между тем их одобрение имело большое значение из соображений церковно-политических: такое одобрение послужило бы в глазах русского народа и духовенства авторитетной санкцией новоучрежденного Святейшего Синода и усилило бы позицию последнего в борьбе с все ширившимся расколом.Много позже, в XIX в., историк Церкви А. Н. Муравьев сформулировал суть дела следующим образом: «Обнародовано было сие Соборное правительство по всей России, но еще требовалось для вечной твердости оного признание прочих Восточных Церквей, дабы ненарушимо было единство кафолической Церкви» .

Послание Петра от 30 сентября 1721 г. Константинопольскому патриарху Иеремии III (1715 – 1726) содержит греческий перевод манифеста от 25 января 1721 г. со значительными изменениями в тексте. Отсутствие церковно-политического (канонического) обоснования церковной реформы показывает прежде всего, что Петр и Феофан, который, без сомнения, и составил эту грамоту, отдавали себе ясный отчет в том, что никаких канонических оснований у реформы и нет. Изменения в тексте манифеста не оставляют сомнений, что патриарх был информирован не просто неточно, а совершенно не верно. Послание представляет дело так, словно речь шла о замене патриарха Синодом, обладающим теми же полномочиями. Лишь вскользь упоминается о некоей «инструкции», но патриарху не сообщается, что под ней имеется в виду столь далеко идущий документ, как «Духовный регламент». Ни слова не говорится и о включении Святейшего Синода (Духовной коллегии) в коллегиальную систему государственного управления, о подчинении Церкви воле монарха и о контроле государства над Церковью.

В первом ответном послании от 12 февраля 1722 г. патриарх поздравлял императора с победой над шведами и высказывал надежду, что дело разрешится успешно, как только удастся связаться с другими патриархами. 23 сентября 1723 г. император получил долгожданный ответ от Константинопольского и Антиохийского патриархов. Патриархи объявляли, что «Синод в Российском святом великом царстве есть и нарицается нашею во Христе братиею святою и Священным Синодом…». В дополнительном послании патриарха Иеремии Святейшему Синоду сообщается о недавней кончине Александрийского патриарха и о тяжкой болезни патриарха Иерусалимского и высказывается заверение, что подтвердительные грамоты обоих этих патриархов прибудут позднее. Таким образом, желание Петра получить санкцию своей реформе исполнилось. Готовность Константинопольского и Антиохийского патриархов пойти на уступки в отношении неканонических действий императора объясняется не только тем перетолкованием сути дела, которое имело место в грамоте Петра, но и зависимостью находившихся под турецким владычеством патриархов от русских субсидий.

Отсюда о. Александр Шмеман оценивает ситуацию так, что канонически Синод был признан восточными патриархами и сакраментально-иерархическая структура Церкви не была повреждена. Поэтому острота реформы не в канонической ее стороне, а в той психологии, из которой она вырастает.

Скрыто подавляющее большинство русского церковного общества не разделяло увлечения реформой. В глазах народа высшей церковной властью всегда были святители Церкви. После смерти Петра I Духовный Регламент стали называть в народе проклятой книгой. Среди архиереев при Петре II (правил 1727 – 1730) образовалась оппозиционная партия во главе с архиепископом Ростовским Георгием (Дашковым), стремившаяся ниспровергнуть синодальную форму управления Церковью и восстановить патриаршество. В начале царствования Елизаветы Петровны два видных члена Синода – митрополит Ростовский Арсений (Мацеевич) и архиепископ Новгородский Амвросий (Юшкевич) дважды разрабатывали проекты восстановления патриаршества: один из них был датирован 5 апреля 1742 года, другой – 10 мая 1744 года. Критикуя с различных сторон церковную реформу Петра I, авторы обосновывают безусловную необходимость восстановления в Русской Церкви патриаршества как идеальной формы церковного управления. Оба проекта остались без последствий. Из мирян в то время видным противником церковной реформы был статский советник директор петербургской типографии Михаил Петрович Аврамов (1681 – 1752). Свое недовольство реформой он выражал в особых записках, которые представлял Петру II, Анне Иоанновне и Елизавете Петровне. Аврамов считал Духовный Регламент еретической книгой. Замена патриаршей власти и власти Собора Синодом нарушала 34 правило Святых Апостолов и 9 правило Антиохийского Собора: предстоятель Церкви и все епископы Церкви должны выступать как нечто реально целое.

Заключение.

Двести лет (1721 – 1917) Русская Церковь страдала тяжёлым недугом, в значительной степени парализовавшим Её духовную активность. Суть этого недуга – в слабости пастырского руководства. Эта слабость имела два основных проявления: печальную склонность русских Архиереев подчиняться незаконным притязаниям мирских начальников и сравнительно низкий авторитет приходского пастыря. Следует при этом заметить, что, при всех очевидных минусах и потерях, Церковь за эти двести лет переживала поразительный подъем. Это было и простое увеличение численного состава пасомых Русской Православной Церковью, и качественный рост церковной науки и образования. А XIX век стал прорывом в миссионерской деятельности (вспомним, например, святителя Иннокентия Московского).

В XIX веке были явлены удивительные подвижники и богословы: преподобный Серафим Саровский, святитель Игнатий Брянчанинов, святитель Феофан Затворник, святитель Филарет Московский и другие. И вообще именно в Синодальный период Русская Церковь обратилась, казалось, к уже окончательно забытым или даже совершенно новым формам и методам работы. На новый уровень вышло издательское дело, в особенности для беднейших слоев населения (возьмем для примера Оптину пустынь), миссионерство, образование, переводческие труды. И, наконец, именно в этот период был сделан известный Синодальный перевод Священного Писания на русский язык. Рассматриваемое нами время в некотором смысле – время парадоксов. Не было века, как век XVIII, когда монашество испытывало столько унижений и притеснений, но и не было такого его расцвета, как в XIX веке (за исключением времени преподобного Сергия Радонежского).

Учреждение Святейшего Синода занимает центральное место в истории русской церкви, разделяя ее на две совершенно различные эпохи. Без предшествующих событий и характерных явлений не было бы петровской церковной реформы. В свою очередь последняя обусловила собой дальнейшее новое направление русской церковной жизни.

Духовная коллегия не имеет никакого сходства с древними соборами, различаясь от них и по задачам, и по способу созыва, по способу образования состава, по самому составу, по порядку делопроизводства, по степени самостоятельности принятия решений, по способу их выработки и т.д. Понятно поэтому, что Святейший Синод как бы насильно вставленный в организм русской церкви, не мог оказать той пользы, для которой предназначался. Напротив, созданный в духе полицейского государства, Синод привел русскую церковную жизнь в относительный внешний порядок, очень повлиял, в то же время, на быстрое и неуклонное охлаждение религиозной ревности и угасание искренности одушевления. Те, кто не мог примириться с официальной благопристойностью и искал полного удовлетворения своим религиозным запросам, - уходили в секты и раскол. Кто не имел побуждения решиться на это, тот окончательно охладел, сделавшись “интеллигентом”. Остальные – притихли. История показала, что задачи реформы были бесспорно хороши, решимость и твердость похвальны, но методы – совершенно ошибочны.

См.: Беглов А. Л. Исторические предпосылки учреждения Святейшего Синода Русской Православной Церкви. – Опубликовано на Самарин Ю.Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович. - В кн.: Самарин Ю.Ф. Сочинения, т. 5. М., 1880. См.: Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700–1917. / И. К. Смолич. – М., 1996; Смолич И. К. Русское монашество. / И. К. Смолич. – М., 1997. Цыпин В. Церковное право. / В. Цыпин. – М.: Издательский центр РПЦ, 1994; Цыпин В. История Русской Православной Церкви. Синодальный и Новейший периоды. М.: издательский центр РПЦ, 2004.

Поспеловский Д. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. Учебное пособие. / Д. Поспеловский. – М.: Издательство Библейско-богословского института св. Андрея, 1996; Поспеловский Д. Тоталитаризм и вероисповедания. Д. Поспеловский. – М.: Издательство Библейско-богословского института св. Андрея, 2003.

Хоскинг Дж. Россия: народ и империя (1552 – 1917). / Дж. Хоскинг. – Смоленск: Русич, 2000. С. 237 – 238.

Русская Православная Церковь, 988-1988. Очерки истории I-XIX вв. М.: Изд. Московской Патриархии, 1988, вып. 1. // Упразднение Петром I патриаршества и учреждение Святейшего Правительствующего Синода. – Опубликовано на http://www.sedmitza.ru/text/436396.html Русская Православная Церковь, 988-1988. Очерки истории I-XIX вв. М.: Изд. Московской Патриархии, 1988, вып. 1. // Упразднение Петром I патриаршества и учреждение Святейшего Правительствующего Синода. – Опубликовано на Иоанн (Экономцев). Национально-религиозный идеал и идея империи в Петровскую эпоху: к анализу церковной реформы Петра I. / Иоанн (Экономцев) // Православие. Византия. Россия. – М.: Христианская литература, 1992. С. 157.

Иоанн (Экономцев). Национально-религиозный идеал и идея империи в Петровскую эпоху: к анализу церковной реформы Петра I. / Иоанн (Экономцев) // Православие. Византия. Россия. – М.: Христианская литература, 1992. С. 157 – 158.

Верховской П. В. Учреждение Духовной коллегии и Духовный Регламент. / П. В. Верховской. – Р.-на-Д., 1916. С. 10; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. – СПб., 1868. С. 73 – 98.

Знаменский П. В. История Русской Церкви. / П. В. Знаменский. М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2000. С. 200. Беглов А. Л. Исторические предпосылки учреждения Святейшего Синода Русской Православной Церкви. – Опубликовано на

Еще одним препятствием, ограничивающим власть абсолютного монарха, была церковь. Большинство духовенства враждебно относилось к реформам, и это неудивительно – церковь издревле была хранителем русских традиций, которые искоренялись петровскими реформами. Поэтому церковь была причастна к делу царевича Алексея, и отнюдь не на стороне отца.

После смерти патриарха Адриана Петр лишь назначил на его пост исполняющего обязанности – местоблюстителя, а выборы патриарха не провел. В 1721 г. был образован «Святейший правительствующий Синод», или Духовная коллегия, также подчинявшаяся Сенату, фактическим главой которого являлся Феофан Прокопович. Именно он сочинил «духовный регламент» – свод важнейших организационных и идеологических уставлений церковной организации в новых условиях абсолютизма. По регламенту члены Синода присягали как чиновники на верность царю и обязывались «в мирские дела и обряды не входить ни для чего». Церковная реформа означала ликвидацию самостоятельной политической роли церкви. Она превращалась в составную часть чиновничье-бюрократического аппарата абсолютистского государства. Параллельно с этим государство усилило контроль за доходами церкви и систематически изымалась значительная их часть на нужды казны. Эти действия Петра I вызывали недовольство церковной иерархии и черного духовенства и явились одной из главных причин их участия во всякого рода реакционных заговорах.

Петр осуществил церковную реформу, выразившуюся в создании коллегиального (синодального) управления русской церковью. Уничтожение патриаршества отражало стремление Петра ликвидировать немыслимую при самодержавии петровского времени «княжескую» систему церковной власти. Объявив себя фактически главой церкви, Петр уничтожил ее автономию. Более того, он широко использовал институты церкви для проведения полицейской политики. Подданные, под страхом крупных штрафов, были обязаны посещать церковь и каяться на исповеди священнику в своих грехах. Священник, также согласно закону, был обязан доносить властям обо всем противозаконном, ставшим известным на исповеди. Превращение церкви в бюрократическую контору, стоящую на охране интересов самодержавия, обслуживающую его запросы, означало уничтожение для народа духовной альтернативы режиму и идеям, идущим от государства. Церковь стала послушным орудием власти и тем самым во многом потеряла уважение народа, впоследствии так равнодушно смотревшего и на ее гибель под обломками самодержавия, и на разрушение ее храмов.

Восточные славяне в эпоху перехода к государственности
Предков славян (протославян) можно предположительно найти среди племен бронзового века, населявших бассейны рек Одры, Вислы, Днепра (Центральная и Восточная Европа). Соседями протославян были предки германских племен на северо-западе, предки балтийских племен на севере, протоиранские (скифские) племена на юге и юго-востоке. Время от вре...

Мышление
Одним из сильнейших исполнительских качеств Рихтера, безусловно, является его музыкальное мышление. Каждый раз, когда слушаешь Рихтера, возникает ощущение предельной ясности, цельности и органичности исполнения. Исследователи отмечают, что сила рихтеровского интеллекта особенно возросла к позднему периоду его творчества. В молодости ег...

Александр Невский – 1252-1263 гг
В 1251 году Александр Ярославович Невский приехал к Бату с жалобой на брата Андрея, обвинив его в том, что он не платит дань в полном размере. Бату послал против Андрея Ярославовича войско. Андрей пытался организовать сопротивление, но его поддержали только брат – тверской князь Ярослав Ярославович. 24 июня 1252 года недалеко от Переясл...

25.01.1721 (7.02). - Учреждение Петром I Святейшего Синода для управления Русской Церковью взамен патриаршей власти и Поместных Соборов

Отмена патриаршества и установление абсолютизма

Подробнее о полномочиях и об устройстве Святейшего Синода см.: http://kds.eparhia.ru/bibliot/istorserkvi/smolih/glava1/2/

Обсуждение: 8 комментариев

Все так называемые Патриархи после последнего Андриана - советские куклы, не патриархи вовсе. И хватит дурить людей.

Да нет Тихон все же законно избраный Патриарх, хотя и с оговорками о том, что и он повинен в поддержке Церковью Февральского переворота.

Как мы все же любим мерять своими земными мерками даже Богопомазанников - Православных Царей. Но, по-моему, кто интересуется этой темой серьезно, знает, что Помазанники Божии не судятся судом человеческим, и даже Вселенскими Соборами, но только Судом Божиим, ибо он Его Помазанник, т.е. Христос Господень. Почитайте, что говорят о Петре I Великом и его реформах наши истинные святые Отцы Церкви. Например, свт. Филарет, митр. Московский, или прп.Серафим Саровский, называя его Царь из царей. Нам же до сих пор паполюбивое священноначалие и им подобные историки вешают "лапшу" об этом Великом Государе, возродившем мощь России, точно так же, как и о святом Царе Иоанне Грозном и великом старце Григорие Ефимовиче. И все реформы Петра вполне обоснованны и законны. А упразднение папостремительного патриаршества и замена его на коллективного патриарха - Синод, были тоже необходимостью, ибо сравнительно недавно за подобные дела патриарха Никона освободили и от патриаршего, и даже от священнического сана, разжаловав до простого монаха, сослав до конца дней на покаяние в монастырь. И в случае с Никоном, - Великий князь, и Царь Петр I свои действия совершили, изложив реальную ситуацию 4-м Восточным православным патриархам, попросив их официальное мнение и согласие. Что и было ими официально дано. Со стороны Петра I такая реорганизация в церкви была лишь прививкой священноначалию от грядущей тяжелой болезни предательства Богопомазанника, проявившейся "во всей красе" при Николае II. Но там была только прививка. Хотя она и оттянула глобальное предательство на 2 века, но, видимо, мало чему их научила. Поэтому, Самодержец Святой Царь Николай II, кто был единственно способен законно восстановить патриаршество, все же, за свое более чем 2-х десятилетнее правление, это не сделал. Они его даже при Синодальном управлении церковью умудрились предать, за что и поплатились, но уже "на всю катушку" глобальным их истреблением большевиками, а не отделались только прививками. И введение должности обер-прокурора Синода - светского лица, было грамотным и догматически законным решением, поскольку по 6-му Правилу Святых апостолов, духовное лицо, занимающиеся "мирским попечением", извергается из сана. Но ведь кто то и в Синоде должен был решать вопросы взаимодействия с правительством (Сенат) и с окружением Государя. Это и есть "мирское попечение". Духовными же вопросами Церкви и Синода обер-прокурор не занимался. Поэтому не хаять надо наших Великий строителей, собирателей и защитников Святой Руси, а воздавать им должное, и знать свою истинную историю. Рекомендую очень на сайте "Руси Православной": //www.rusprav.org/ открыть материал от 1.1.2010г. "Царские беседы священника Романа Зеленского", где прослушаете очень интересный курс и о Царе Петре I Великом и о Святом Царе Иоанне Грозном и о других русских Государях и Государынях. Божьей помощи всем любящим Родину, храни вас Господь!

Царь суду земному не принадлежит, Он ответчик только Богу. Очевидно, что вся возня папистов-масонов направленная на то чтобы устранить Царя и стать вместо Него, а затем привести в мир антихриста, разрушалась о непоколебимую скалу Удерживающего эту тайну беззакония - Русского Царя Самодержавного, Богопомазаника, христа Господня!
Мною Цари царствуют,- говорит Господь,- и сердце Царя в деснице Божией. Поэтому все верные с благоговением и ужасом ВИДЯТ, как верно и точно разили врага (антихристов-папистов) Русские Цари! Как мудро и твёрдо Они принимали решения, которые хранили мир Церкви и Отечества долгие годы.
Но вот, исполнились времена и пришло предательство-отступление русского народа от своего Царя, о котором предупреждал нас Св.Апостол Павел, и взят от среды Удерживающий, и тайна беззакония свершается на наших глазах.
Ушёл Моисей на гору Синай и на короткое время как-бы оставил народ. И что же? Аарон не устоял и воздвиг буйному народу золотого тельца! Уразумейте, окаянные, не хулить Богопомазаников-Царей, а каяться в страшном грехе Богоотступничества мы, русские люди, должны сейчас. Святой Царь-Искупитель Николай со своей Святой Семьёй перед нашими очами на Кресте Екатеринбургской Русской Голгофы.
Приидите вси вернии, поклонимся и припадем, и восплачим перед Господом и Богом нашим о прощении подлейшего греха - предательства Веры, Царя и Отечества нашего - Святой Руси.
Матушку нашу, Русь Святую, невозможно было победить никаким оружием и никакому супостату. Только предательства своих сыновей не смогла она перенести! Последнее, что она сделала для нас - кротко и смиренно взошла на Крест, чтобы молить Господа о прощении нашего греха. Господи, помилуй...

Да, уж, что верно, то верно. Тайна беззакония будучи безсильна перед Удерживающим и его верными сынами пошла бродить в низах, т.е. в низких, приземлённых умах. Кто любит Бога, тот чтит Царя. А кто чтит Царя, тот Любит Бога. Только чистые сердцем Бога узрят.
За верность Царя Бог всегда миловал Русь. А Русские Цари, Слава Богу, всегда были истинными Богопомазаниками! Кто думает и говорит иначе, тому анафема трижды.
(11 анафематизм: Помышляющимъ, яко Православнiи Государи [Помазанники Божии] возводятся на Престолы не по особливому о Нихъ Божiю Благоволенiю, и при Помазанiи Дарованiя Святаго Духа къ прохожденiю великаго сего [Царского] Званiя въ Нихъ не изливаются; и тако дерзающимъ противу Ихъ на бунтъ и измену, анафема, трижды).
Верно говорят: Народ согрешит Царь отмолит, но если Царь согрешит Народ не отмолит. Без Царя как без Отца. Царь - живая икона Господа! Восстающий на Царя восстаёт на Господа. Предавший Царя предал не только себя, но и весь свой род. Он как лютый зверь восстал на всех своих родных и близких и умертвил их, т.е. они как-бы насильно умерли для него из-за него.
Окончание статьи - сплошное противоречие. Честно говоря, удивляюсь такой расплывчатой статье на уважаемом мною сайте. Полагаю, что Царская тема - краеугольная тема сего дня. От её правильного (православного) понимания зависит всё. Надо думать не о том как сделать жидов православными, а о том как "православным" не стать окончательно жидами.

Да, уж, что верно, то верно. Тайна беззакония будучи безсильна перед Удерживающим и его верными сынами пошла бродить в низах, т.е. в низких, приземлённых умах. Кто любит Бога, тот чтит Царя. А кто чтит Царя, тот Любит Бога. Только чистые сердцем Бога узрят. За верность Царя Бог всегда миловал Русь. А Русские Цари, Слава Богу, всегда были истинными Богопомазаниками! Кто думает и говорит иначе, тому анафема трижды. (11 анафематизм: Помышляющимъ, яко Православнiи Государи [Помазанники Божии] возводятся на Престолы не по особливому о Нихъ Божiю Благоволенiю, и при Помазанiи Дарованiя Святаго Духа къ прохожденiю великаго сего [Царского] Званiя въ Нихъ не изливаются; и тако дерзающимъ противу Ихъ на бунтъ и измену, анафема, трижды). Верно говорят: Народ согрешит Царь отмолит, но если Царь согрешит Народ не отмолит. Без Царя как без Отца. Царь - живая икона Господа! Восстающий на Царя восстаёт на Господа. Предавший Царя предал не только себя, но и весь свой род. Он как лютый зверь восстал на всех своих родных и близких и умертвил их, т.е. они как-бы насильно умерли для него из-за него. Окончание статьи - сплошное противоречие. Честно говоря, удивляюсь такой расплывчатой статье на уважаемом мною сайте. Полагаю, что Царская тема - краеугольная тема сего дня. От её правильного (православного) понимания зависит всё. Надо думать не о том как сделать жидов православными, а о том как "православным" не стать окончательно жидами.

Ваша статья слишуком велика для формата отклика и не может быть тут размещена.

мурня какаято можно было короче